Неточные совпадения
Он был сыном уфимского скотопромышленника, учился
в гимназии, при переходе
в седьмой класс был арестован, сидел несколько месяцев
в тюрьме, отец его
в это время помер, Кумов прожил некоторое время
в Уфе под надзором
полиции, затем, вытесненный из дома мачехой, пошел бродить по России,
побывал на Урале, на Кавказе, жил у духоборов, хотел переселиться с ними
в Канаду, но на острове Крите заболел, и его возвратили
в Одессу. С юга пешком добрался до Москвы и здесь осел, решив...
— Начальство очень обозлилось за пятый год. Травят мужиков. Брата двоюродного моего
в каторгу на четыре года погнали, а шабра — умнейший, спокойный был мужик, — так его и вовсе повесили. С баб и то взыскивают, за старое-то, да! Разыгралось начальство прямо… до бесстыдства! А помещики-то новые, отрубники, хуторяне действуют вровень с
полицией. Беднота говорит про них: «
Бывало — сами водили нас усадьбы жечь, господ сводить с земли, а теперь вот…»
В полночь, перед запором бань, избитого вора иногда отправляли
в полицию, что
бывало редко, а чаще просто выталкивали, несмотря на погоду и время года.
Еще задолго до 1905 года уютные и сокровенные от надзора
полиции кабинеты «Голубятни» служили местом сходок и встреч тогдашних революционеров, а
в 1905 году там
бывали огромные митинги.
Бывали, конечно, и настоящие пострадавшие от пожара люди, с подлинными свидетельствами от волости, а иногда и от уездной
полиции, но таких
в полицейских протоколах называли «погорелыциками», а фальшивых — «пожарниками».
Отец сам рассказал нам, смеясь, эту историю и прибавил, что верят этому только дураки, так как это просто старая сказка; но простой, темный народ верил, и кое — где уже
полиция разгоняла толпы, собиравшиеся по слухам, что к ним ведут «рогатого попа». На кухне у нас следили за поповским маршрутом: передавали совершенно точно, что поп
побывал уже
в Петербурге,
в Москве,
в Киеве, даже
в Бердичеве и что теперь его ведут к нам…
Видят, что люди не злые, ни
в каких качествах не замечены и
в полиции не
бывают.
— Ничуть не бывало-с! — возразил Петр Петрович. — Наша
полиция точно
в насмешку спрашивает меня бумагой, что так как у повара моего
в желудке найдено около рюмки вина, то не от вина ли ему смерть приключилась? Я пишу: «Нет, потому что и сам господин исправник
в присутствии моем выпивал неоднократно по десяти рюмок водки, и оттого, однако, смерти ему не приключалось»; так они и скушали от меня эту пилюлю.
Бывали случаи, как поважнее дело — вот хошь бы насчет совращенья, — так
в доме-то после
полиции словно после погрому.
— Ан врешь! — кричит Скуратов, — это Микитка про меня набухвостил, да и не про меня, а про Ваську, а меня уж так заодно приплели. Я москвич и сыздетства на бродяжестве испытан. Меня, как дьячок еще грамоте учил, тянет,
бывало, за ухо: тверди «Помилуй мя, боже, по велицей милости твоей и так дальше…» А я и твержу за ним: «Повели меня
в полицию по милости твоей и так дальше…» Так вот я как с самого сызмалетства поступать начал.
Столкновения с
полицией бывали у Лунева и раньше, но
в части он сидел ещё впервые и первый раз ощущал
в себе так много обиды и злобы.
М.
В. Лентовский частенько
бывал «обязан
полицией о невыезде из Москвы».
Старший, Анисим, служил
в полиции,
в сыскном отделении, и редко
бывал дома.
Да и, кроме того,
в отчете министра внутренних дел за 1855 год,
в то время, когда
в литературе никто не смел заикнуться о
полиции, прямо выводилось следующее заключение из фактов полицейского управления за тот год: «Настоящая картина указывает на необходимость некоторых преобразований
в полицейской части, тем более что
бывают случаи, когда
полиция затрудняется
в своих действиях по причине невозможности применить к действительности некоторые предписываемые ей правила.
Потом сидели и молча плакали. Видно было, что и бабушка и мать чувствовали, что прошлое потеряно навсегда и бесповоротно: нет уже ни положения
в обществе, ни прежней чести, ни права приглашать к себе
в гости; так
бывает, когда среди легкой, беззаботной жизни вдруг нагрянет ночью
полиция, сделает обыск, и хозяин дома, окажется, растратил, подделал, — и прощай тогда навеки легкая, беззаботная жизнь!
Бывало, приедешь
в город, где все адреса испорчены: или слишком много стрелков съехалось, или некоторые пьяные являлись, или кто-нибудь влопался
в полицию и попал
в газеты, и — стоп! — не везет совсем.
— Подожди! — отрицательно мотнув головой, ответил Капендюхин. — Я ж не могу, не приказано мне. Я зашел по дружбе, просто так. Было время — приказывали мне сажать тебя
в полицию, то я сажал. Человеку приказывают — он делает. Вот прикажут мне: иди, выпускай Бурмистрова, то я пойду и скажу: а ну, Бурмистров, ступай себе! Разве это не
бывало?
— Отца осрамили, отцу учить запретили, под надзор
полиции отдали, школу отняли, а она
в этой школе продолжает учить как ни
в чем не
бывало.
— Долой!.. долой
полицию! к черту! Вон! — довольно дружно подхватили
в кучке, но городовые продолжали себе стоять как ни
в чем не
бывало, словно бы и не понимая, что эти возгласы,
в некотором роде, до них касаются, и только время от времени флегматично замечали близстоявшим, чтобы те расходились — «потому — нэможно! начальство нэ велыть!».
И
в кабаках-то сидели еще те самые целовальники, которым он последнюю шапчонку,
бывало, закладывал, и
в полиции-то служили те самые будочники, что засыпали ему
в спину горяченьких, и товарищи прежней беспутной жизни теперь одолели его — еле стоя на ногах, лезли к нему с увереньями
в дружбе и звали с собой разгуляться по-старинному.
— Мне не
бывает так досадно, — кончила Илька, — когда моего отца бьют пьяные мужики или полицейские.
Полиция, барон, не позволяет нам играть
в больших городах. Но мне досадно, обидно, оскорбительно…обидно, когда женщина, образованная, знатная, с нежным лицом…И какое она имеет право смотреть на нас так надменно, так презрительно? Никто не имеет права так смотреть на нас!
— Всеконечно!
В управе благочиния служил. Засим
в губернии погряз…
в полиции…
в казенной палате…
бывает и хуже…
В силу полицейских правил, всякий хозяин дома, гостиницы и даже частных квартир, отдаваемых внаем, обязан доносить
полиции о приезде всякого иностранца с обозначением данных им хозяину сведений о его имени, звании и национальности, и таким образом всякий иностранец, проживающий
в Бельгии более трех дней,
бывает внесен
в негласные полицейские списки, о чем он даже не имеет никакого понятия, так как это делается не им, а его хозяином и даже без его ведома.
—
Бывают случаи, что
полиция или судебная власть арестовывают человека за самое пустое нарушение правил или проступок, но, наведя о нем справки, обнаруживают, что задержанный опасный преступник, скрывающийся под ложным именем и разыскивается за другие, более важные преступления во Франции или
в другом государстве.
Деревянный город,
в котором, при жителях-владельцах домов и при
полиции,
бывали летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда
в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза
в день.